Николай Хапланов: «Когда навеки замолчу, не верьте, люди»
Мужчинам, вроде, не пристойно плакать — и я держусь, стараюсь держаться. Все мысли о нем, о нашей трудной, но честной и такой светлой дружбе. Я разложил на столе все подаренные им книги с автографами, фотографии, шаржи... Перечитываю их, осмысливаю по-новому. «Друг ты мой дорогой! - писал он. - Как много мы вместе пережили, познали и поняли. Я хочу, чтобы еще много лет мы были рядом. И вместе побеждали время!». Совсем недавно, в 2006 году, мы отмечали его семидесятилетие. Я тоже поздравил юбиляра: «Благословен тот день и час, когда однажды Земля остановилась на миг, и ты сошел в звонкой степи, припал губами к росистым травам, к роднику, увидел в поле каменное изваяние половецкой поры — Ладу, свою милую Ладу. И запела тогда душа твоя. И понял ты: тебе судьбою суждено пить и горести, и радости, словно горькое вино. Вот и пой, дорогой. И пиши, пиши, пиши. Пусть не иссякнут твои силы, не покидает тебя вдохновение». Судьба, к сожалению, распорядилась иначе. И остались с нами только боль, только долгая и светлая память об этом человеке. «В любой строке - моя струится кровь» Это потом, спустя годы, Николай Хапланов станет членом Национального союза и Международной ассоциации писателей, лауреатом премий имени Владимира Даля и Виктора Шутова, автором более десяти личных книг стихов, повестей и рассказов, Почетным гражданином Макеевки, Старобешева и Старобешевского района. А тогда, в самом начале 70-х, в наш город приехал худющий-прехудющий парень, которому так хотелось стать журналистом. До этого он успел поработать прицепщиком в знаменитой тракторной бригаде Паши Ангелиной, машинистом экскаватора, монтажником, комсоргом на строительстве Старобешевской ГРЭС. Отслужил в армии, где отличился в охране границы, получил медаль от маршала Георгия Жукова. С благословения Константина Симонова он уже печатал первые свои стихи в различных изданиях. Некоторое время учительствовал в школе. В городскую газету его сразу не взяли, пошел на радио. Но вскоре был все-таки зачислен в штат редакции. Да, профессия журналиста прекрасная, романтическая. Но видели бы вы, как трудно она давалась Хапланову. Новичка, естественно, не сразу признали. А он выкладывался как только мог. Буквально перебивался на хлебе и чае. Да курил одну за другой сигарету. Барахлило здоровье. Я так и запомнил его в ту пору: одной рукой держится за желудок, другой пишет, пишет. Это он, Хапланов, создал в Макеевке в лучшем смысле слова культ ветеранам войны и труда, за что снискал себе безмерную любовь и уважение людей старшего поколения. Он стал первым другом и наставником городских школьников, с которыми так любил встречаться. Долгие годы руководил городским литературным объединением имени Николая Анциферова и очень гордился тем, что шесть выпускников стали членами союзов писателей разных стран. В последние годы объединение как бы бездействовало, потому что не находилось желающих бесплатно заниматься с начинающими литераторами. И тогда он попросил «Вечерку» указать номер его телефона, по которому к нему можно обратиться молодым, договориться о встрече. О чем бы ни писал журналист и поэт Хапланов, он выкладывался до конца. «В любой строке, - утверждал он, - моя струится кровь и гулко бьется рвущееся сердце... Моим дыханием сможешь обогреться». Обнаженное сердце Да, характер у Николая Вениаминовича был горячий, неуемный, непокорный, порой даже бунтарский. Но — добрый. Его стихи, статьи и корреспонденции пронзали душу. «Мне стыдно. Мне бы молчать, - признавался он. - Но именно этого я не могу. И мне кажется, что пишу я не на бумаге, а на обнаженной поверхности своего сердца». В годы своей журналистской работы он страстно бичевал бюрократов, равнодушных к людям чиновников, склонял по всем падежам начальство — большое и малое. И оставался великим патриотом Родины. Он воспевал, возвеличивал человека труда, все красивое, благородное. Сам кристальной честности и порядочности, он утверждал эти ценности ежечасно, изо дня в день. Особое уважение он проявлял к шахтерам, людям мужественного, поистине героического труда. Поэту, писателю, журналисту до всего, что творится в мире, в Украине, было дело. Его душа печалилась и падением нравственности у нынешней молодежи, и нищенством ветеранов, и политическими раздорами в Украине. Он так и спрашивал: «Что у тебя, страна моя, болит?» И сам же находил ответы на эти вопросы. Поэт признавался: «Я до чертиков жизнь люблю», «Каждая строка — моя боль, моя радость, моя кровь»... Человек безумно любил степь (и псевдоним себе выбрал — Степной). Любил отчий дом. Любил семью — жену Марью Павловну, дочерей. Елизавета, к слову, тоже поэтесса, издала уже три книги стихов. Кто был на юбилейном творческом вечере Николая Хапланова, тот помнит, какой подарок — песню подготовила отцу его любимица. Не верьте, люди! Он часами мог читать коллегам-журналистам новые стихи и рассказы, делился новыми задумками и планами. И очень жаль, что все оборвалось в один миг. Увлеченный любимым делом, он не думал, кажется, о своих болезнях и никому о них не говорил, он был, как всегда, жизнерадостным оптимистом. А болезнь подкрадывалась к нему все ближе и ближе. Он знал об этом, но виду не подавал — работал, работал... Николай Хапланов: Но знал, что смерть... ... подступит и ко мне. И может — скоро. Но как поверить? Не хочу. И не поверю, что день придет — не постучу в твои я двери. Что будет ветер, будет снег, И неба чудо. И чей-то плач, и чей-то смех, А я — не буду. И потому вовсю кричу Я полной грудью: Когда навеки замолчу, Не верьте, люди!
